Целительный эффект - Страница 21

Через некоторое время Рейн постаралась выпрямиться, но и не думала стыдливо отворачиваться. Она хотела бы удостовериться, что он чувствует сейчас то же самое, что и она. Он встретил ее взгляд, и его синие глаза словно погрузились в ее душу до самого донышка. Она поняла, что не ошиблась, и успокоилась.

— Присядем, Рейн. — Его голос звучал теперь сухо, не оставляя места для чувственности. Рейн поправила на Стивене тонкое одеяло и в чулках прошла до стула в углу. Кайл пошел за ней, пододвинул свой стул и взял ее руку в свою. Его пальцы крепко сжали ее кисть, но выражение лица Кайла было ей непонятным.

— Сейчас не время проверять пульс, — сказала она отрывисто. — Не будьте доктором Кайлом со мной… теперь.

Эта тихая просьба была произнесена искренне, и по лицу Кайла пробежала тень улыбки.

— Я и не думал меняться.

— Нет. — Она немного поколебалась, опустив свои аметистовые глаза. — У вас иногда такое профессиональное лицо, что мне сдается, будто я ищу помощи и сочувствия не у того человека. — Он не ответил, и она тихо вздохнула. — Вы думаете, Стивен вспомнил что-то важное для него?

— Бу? — произнес Кайл, и глаза его сузились. — Я уверен, в этом, хотя что это, никак не могу догадаться. В словаре ребенка это должно что-то означать, но что?

— Это не связано с книгой? То же самое с ним случилось вчера, когда я попыталась почитать ее. Хотя тогда Стивен не был таким огорченным. Я быстро отвлекла его.

— Вполне возможно, он хорошо знаком с этой сказкой и она ему что-то напоминает.

— Когда, вы считаете, эта временная потеря памяти или что-то в этом роде может у него пройти? — Рейн, задавая этот вопрос, содрогнулась при мысли, что скоро, возможно, наступит момент, когда Стивен спросит о своей настоящей матери и отвергнет мнимую. А что она сможет объяснить двухлетнему ребенку, не ведающему о таких понятиях, как смерть и безвозвратная потеря?

Лицо Кайла стало доверительно мужественным, ей это очень понравилось.

— Он страдает от травм, Рейн. Строго говоря, это совсем не обычная потеря памяти, это больше подсознательная блокировка ее, защита организма от испытанного им болевого шока. Мысли и воспоминания немного смешались, реакции подавлены, но это пройдет.

Рейн впитывала эту информацию, безотчетно оглядывая несколько шоколадных пятен на своей одежде. Глубоко задумавшись, она положили свои стройные ноги на стул. Этот уголок комнаты стал для нее почти родным жилищем, в котором она никого не стеснялась. Рейн хотела спросить у Кайла что-то еще, как вдруг Стивен проснулся и сказал, обращаясь к ним обоим:

— Я хочу мамочку, а ты… уходи.

Кайл понизил голос, чтобы ребенок не мог разобрать, о чем он говорит.

— Он вас часто так называет? Мама?

Худое лицо его было суровым, и она нехотя ответила:

— Кроме того первого раза, когда вы привели меня к нему, только сегодня вечером. Да, и еще это было один раз сразу после аварии, когда его переносили в машину скорой помощи. Я тогда наклонилась над ним и была уверена, что его сбили с толку мои волосы. У них такой же цвет, как и у его мамы, — объяснила она. — Мои немного длиннее.

— Но у вас достаточно и физического сходства с ней, чтобы ввести его в заблуждение. — Он опять нахмурился. — Я сразу не понял. Это осложняет дело.

— Вы считаете, что я в чем-то виновата? — спросила Рейн.

— Нет. Но без вас все было бы проще, — заметил он, и в этой фразе она уловила двойной смысл. «Проще» не значит обязательно «лучше». — Сейчас вы делаете его жизнь намного приятнее, и я это ценю. И буду ценить, по крайней мере, до конца всей этой истории… когда Стивен и вы расстанетесь и оба будете чувствовать боль.

Об этом неминуемом финале ей уже говорило так много людей, что Рейн перестала принимать это всерьез. Жестоко ли, хорошо ли она поступала со Стивеном, позволяя ему привыкнуть к ней? Настанет день, когда он покинет госпиталь и уедет под присмотром санитаров, а она останется и вряд ли увидит его когда-нибудь вновь. Эта мысль была так нестерпимо страшна, что подсознание Рейн тоже блокировало ее, спасая от шока психику. И она заставляла себя соображать, что речь идет не о ней, а о ком-то другом. Только эти ее усилия и позволяли ей думать над этой проблемой и искать выход из, казалось, глухого тупика.

К счастью, ребенок вскоре снова заснул. Кайл, такой по-мужски красивый и загадочный, больше не предложил расстроенной Рейн никакой помощи. Она молча следила за ритмичным дыханием Стивена, лишь время от времени обращая внимание на Кайла, чье выражение лица прятало оттенок снисхождения и даже какого-то разочарования. Она видела такой взгляд Кайла и раньше, но до этого не могла его понять. «Со мной он тоже ведет себя, как с больным ребенком», — с горечью подумала она.

Рейн еще долго смотрела на спящего мальчика. Ушибы на его лице почти исчезли, и остался лишь синяк под левым глазом. Он становился все более привлекательным, и эта его красота происходила совсем не от хрупкости и младенческой невинности, так умиляющих нас в детях его возраста. Она была хороша именно обозначившимися чертами лица будущего юноши и мужчины. Рейн так или иначе услужливое воображение давало образ, чем-то смахивающий на Кайла.

Снова подумав о Кайле, она обнаружила, что в его глазах было какое-то отчуждение Они посмотрели друг на друга долгим взглядом, и она, уловив в них наконец проблеск доверия проговорила, запинаясь:

— Кайл… судите обо мне, как хотите, но я полагаю, что вы… вы так же вовлечены в эту историю, как и я.

— Стивен вовлекает меня… — сказал он, помолчав. — Я не могу объяснить это по-другому. — Синие глаза взглянули на нее с насмешкой. — Любопытно, что я думал, будто видел его раньше, но по больничным картотекам не нашел об этом никаких данных. Стало быть, здесь его никогда не лечили.